Там, где тепло - Страница 133

133

А вот палатки, кстати, оказались вовсе не армейскими. Высокие, комфортные, теплые. Настоящие надувные дома. Еще и с буржуйкой внутри.

— Ждите! — распорядился все тот же парень и оставил нас наедине.

— Где мы? — немедленно подскочил Игорь Фомин к усевшемуся на лавку Казанцеву.

— В гостях у твоих будущих работодателей, — без обиняков ответил тот.

— Да? — задумался кондуктор и уточнил: — Значит, проблем с отправкой обратно не будет?

— Ни малейших.

— Если их наш рассказ устроит, — усмехнулся я.

— У Игоря проблем с возвратом не возникнет в любом случае, — покачал головой Виктор Борисович. — А вот с нами действительно не все так однозначно…

— Вечно вы, мужики, проблемы на ровном месте создаете, — буркнула Марина и уселась на одну из лежанок. — Только не начинайте страдать сейчас, ладно? Мне отдохнуть надо.

— Мне, пожалуй, тоже.

Я улегся на свободное место и закрыл глаза. Но заснуть не удалось. Только зажмурился — и наступила тишина. Вязкое безмолвие навалилось тяжелой пуховой периной, и стало невыносимо трудно дышать. Мир рухнул в бездонную яму, и пришлось открыть глаза.

Нет, без ясновидения точно долго не протяну. И ведь даже не замечал раньше, насколько со своим даром сжился. А сейчас предвидение пропало — и хоть на стену лезь.

Какое-то время спустя мне все же удалось провалиться в забытье, но проснулся совершенно разбитым. Голова раскалывалась, под лопаткой невыносимо ломило, непонятно с чего начался кашель.

Я уселся на лежанку и вдруг понял, что причиной пробуждения стал какой-то странный шум.

— Вертолет! — встрепенулся вдруг Фомин. — Это вертолет!

— Так и есть, — спокойно подтвердил Казанцев, и тут стены палатки затрепетали из-за начавшей заходить на посадку винтокрылой машины.

Пару минут спустя наступила тишина, а потом откинувший в сторону полог караульный внимательно оглядел нас и потребовал:

— Казанцев, на выход!

Виктор Борисович без промедления вышел наружу. Но прежде чем охранник успел застегнуть молнию, я заметил, как оружейник здоровается с каким-то молодым мужчиной, в своем кашемировом пальто и легких штиблетах казавшимся совершенно неуместным посреди заснеженной тайги. Не иначе из города какую-то шишку сорвали.

Ну что ж, насколько понимаю, подтверждение личности Казанцева прошло успешно. А значит, наши шансы выбраться из этой передряги несколько повысились.

Вздохнув, я перебрался на лежак Марины и тихонько потеребил ее за плечо.

— Чего? — отозвалась рыжая.

— Мы сейчас в нормальном мире находимся…

— Ну и?

— Ты можешь остаться. Это мы с Напалмом без магии загнемся, а тебе-то какой резон возвращаться?

— Изыди, змей-искуситель, — отмахнулась Марина. — Не начинай даже лучше.

— Почему?

— Так нельзя. У меня свои обязательства есть.

— Забей.

— И во-вторых, кто меня тут оставит?

— Договорюсь.

— Не надо! — прошипела рыжая и отвернулась. Отчаявшись ее переубедить, я только покачал головой и решил, пока есть время, попробовать подбить на взаимовыгодное сотрудничество кондуктора.

— Слушай, Игорь, — перебрался я к нему, — так как насчет небольшого левака?

— В сложившихся обстоятельствах, — тяжело вздохнул Фомин, — отклонять такое предложение было бы не слишком умно, да?

— Разделение труда — великая вещь. Узкие специалисты рулят. Ты тащишь, я продаю. И у тебя время нормально отдохнуть будет, и я за счет эксклюзивных предложений клиентскую базу расширю.

— Договорились.

Успокоившись, я вернулся на свое место, но сон не шел, а когда только-только удалось задремать, о нас вспомнили, и караульные принесли три миски с перловкой, железные кружки и термос с горячим чаем.

Вяло поковырявшись вилкой в каше, я отставил миску, выпил чай и попытался взять себя в руки. Не то чтобы особо нервы расшалились, просто чем дольше находился в палатке, тем сильнее становилось не по себе.

Надо было двигаться. Куда-то идти. Бежать. Да хотя бы и ползти. Главное — не оставаться на одном месте.

Как акуле для дыхания необходимо все время находиться в движении, так и моему отрезанному от магического поля сознанию требовалось постоянно получать новую информацию.

Поэтому, когда заглянувший к нам караульный вызвал меня на допрос, я выбежал на улицу чуть ли не вприпрыжку. Наконец-то, наконец-то хоть какие-то новые ощущения!

Немного поплутав по лагерю, конвоир указал на палатку с красным крестом; откинув полог, я шагнул внутрь и невольно дернулся, словно от резкого удара в нос. Из глаз потекли слезы, в голове зашумело, а крохи витавшей в помещении магической энергии начали жечь сознание крупицами раскаленного металла.

— Сейчас пройдет, — предупредил Скользкий. Предупредил он, разумеется, вовсе не меня — а то я не знаю, что сейчас пройдет? — а того самого прилетевшего на вертолете мужчину, успевшего сменить кашемировое пальто на более подходящий обстановке армейский бушлат. Находившийся тут же Казанцев моей болезненной гримасе нисколько не удивился.

Я помотал головой и, немного очухавшись, подошел к лежавшему под капельницей пироманту. Напалм по-прежнему находился без сознания, но дыхание у него выровнялось, да и лицо перестало цветом напоминать прокисшее молоко. А все благодаря странному прибору, усиленно качавшему в пространство магическую энергию.

— Да, — кивнул заметивший мое удивление Лед, оказавшийся таким же лысым, как и пиромант, — это бласт-бомба.

— Она не рванет? — поежился я, прекрасно представляя возможные последствия единовременного выброса закачанной в накопитель энергии.

133