Там, где тепло - Страница 46

Вот-вот сознание потеряю, в голове так и звенит. Скоро даже пошевелиться не в состоянии буду. И это тоже — плохо, очень плохо.

Пересиливая сковавшее тело онемение, я дотянулся до левого предплечья и стиснул нашаренную под одеждой бутылочку с Л-13. По жилам немедленно заструилась снимающая усталость ледяная свежесть, боль стихла, а уже через несколько мгновений убойная доза впрыснутого в кровь наркотика ударила в голову. Из меня разом будто воздух выкачали; подобно сдутому шарику я развалился на скамье, и сознание закачалось на гребне волны, готовое в любой момент сорваться в столь притягательное забытье.

Навеянные вырвавшимся на волю ясновиденьем образы в один миг смыл шквал наркотического бреда, и засевшие в голове крючья всеведенья перестали рвать череп на части. Несколько минут я с трудом сохранял ясность рассудка, но потом достаточно быстро полегчало, а когда догадался закатать на лоб маску и подставить под порывы ледяного ветра раскрасневшееся лицо, и вовсе стало невообразимо хорошо.

Ничего не болит, снова бодр и полон сил.

Замечательно всё просто!

Вот только бы на Л-13 так не подсесть. А то втянусь ещё…

Напалм тем временем перегнулся через борт и в буквальном смысле слова исторгал из себя на дорогу завтрак.

Всё, порог восприимчивости перейдён. Теперь уже не важно, уник ты или обычный человек, нестабильность магического поля слишком сильная. Уникам в такой ситуации даже хуже придётся, пожалуй. Ну, по крайней мере тем, у кого такой замечательной бутылочки с собой нет…

— Эвон как его поласкает, — обернулся вытряхнуть набившийся в бороду снег возница. — Неужели укачало?

— Магическая буря, — пояснил я. — Марин, ты как себя чувствуешь?

— Замёрзла, — пробормотала с носом закутавшаяся в меховой капюшон девушка. — Долго нам ещё?

— Город почти проехали, если с бурей разминёмся, дальше проще будет, — пытаясь, хоть что-то разглядеть в бесновавшейся вокруг вьюге, ответил дядька и достал из кармана упаковку таблеток. — Эй, Костя, может, тебе экомага съесть?

— В задницу экомаг, — прохрипел пиромант, в глазах которого мне почудились отблески нехорошего, злого огня. — Сейчас сдохну…

…«если кого-нибудь не сожгу».

Этого он, разумеется, вслух не произнёс, но я его прекрасно понял и так. Если ясновидящие в магическую бурю пластом лежат, то пиромантам ещё хуже приходится — их от избыточного притока энергии просто распирает. Не успеешь вовремя излишки стравить — может и самовозгорание приключиться. Напалму, похоже, до этого недалеко осталось.

— Как знаешь, — пожал плечами дядька и, мельком глянув в чёрное, затянутое низкими тучами небо, закинул в рот таблетку. — Мне хорошо помогает.

Тут дорога потянулась вдоль длинного трёхэтажного здания, очень удачно прикрывшего нас от ветра, и вьюга немного стихла. И даже колебания пошедших в разнос магических полей стали доставлять куда меньше неприятных ощущений, чем раньше.

Или всё дело в наркотике? Да нет, Напалму тоже полегчало.

Неужели успели с бурей разминуться? Похоже на то. Выходит, нас лишь самым краешком зацепило, и страшно даже подумать, что сейчас в эпицентре творится.

Если застрянем или потратим время на поиски объезда — хана. Никакой экомаг не поможет. Мы с Напалмом ещё немного потрепыхаемся, а колдун из охраны точно копыта окинет. Гимназисты к перепадам напряжения магических полей даже больше чем наша братия чувствительны. Загнётся, как пить дать загнётся.

— Фух! — тяжело вздохнул пиромант. — Отпустило, кажись.

— И вьюга стихла, — выглянула из капюшона Марина. — Прорвались?

— Хорошо бы. — Возница запрокинул голову ко всё столь же чёрному небу и обрадовано ткнул варежкой в светлую полоску над крышами. — Точно! Совсем немного осталось…

Неожиданно сквозь навеянную наркотиком безмятежность пробилось кольнувшее сердце дурное предчувствие, и я лихорадочно завертел головой по сторонам. Не сумел заметить ничего подозрительного и от безысходности потянулся к ясновиденью.

Уж лучше б этого не делал! Пусть магическая буря и поутихла, но растворённый в крови наркотик помешал правильно рассчитать силы, и в сознание вместо предвиденья ворвались совершенно бредовые и никак несвязанные друг с другом галлюцинации.

Я — совершенно голый и с ножом в руке — иду по залитому кровью кафелю. Подошвы липнут к полу, но мерзкое ощущение вдруг сменяется обжигающим холодом, идущим от шершавого бетонного пола. Душевая как-то совершенно незаметно сменяется складом, заваленным мешками с селитрой, но почти сразу полутёмное помещение разрезает узкая прореха, ведущая в другой мир. За ней — засыпанный снегом ночной лес. А ещё кусочек юга. Там тепло.

Вот только это лишь иллюзия. Тепло — иллюзия. На самом деле я стою под стеклянным куполом, и сверху на меня уставился чей-то абсолютно синий глаз. И прятаться от этого ледяного эрзаца всевидящего ока уже слишком поздно.

Доминик, зараза, не предупредил…

Усилием воли выкинув из головы весь этот бред, я часто-часто задышал, прогоняя дурноту, и досадливо скрипнул зубами.

Гадство, какое гадство!

Наркотик не позволял использовать предвиденье, а нехорошее предчувствие и не думало утихать. Нет — оно лишь усилилось и лезвием ледяного клинка вонзилось под левую лопатку.

Я отвернулся от своих спутников, беззвучно выругался и недоумённо заморгал, вдруг приметив мчавшуюся нам вдогонку тень. Законы тяготения на неё не распространялись, и призрачная тварь легко сигала через дорогу с одного дома на другой, нисколько не смущаясь тем, что бежит по отвесной стене.