Там, где тепло - Страница 76

Морозный воздух обжигал щеки и забирался под рубашку, но пребывание на холоде хоть немного прочистило мозги, и, пока пиромант закидывал снегом тела, я оставался на улице.

Ночь, темное небо, проглядывающая через прорехи в облаках луна, светлая перина укутавшего землю снега. И три трупа…

Романтика, блин…

Удовлетворенно оглядев едва заметные белые холмики, Напалм вернул мне лопату и криво улыбнулся:

— До весны не будить!

— Циник ты.

— Есть такое дело, — согласился парень и сунул в рот сигарету, на конце которой немедленно сам собой заалел огонек. — Идем?

— Пошли.

Заскочив в гостиницу, я поежился, прогоняя забравшийся под одежду холод, и поторопил успевшую переодеться Марину:

— Идем быстрее.

— Ты это так и оставишь? — удивилась девушка, указав на впопыхах забытый мной на столе пистолет.

Вот ведь! Хотел же сразу с трупами выбросить!

— Еще вернусь и проверю, чтобы никаких следов не осталось, — запирая дверь на ключ, решил я. — Сейчас насчет продления срока и простыней договорюсь и вернусь. Напалм тебя в номер проводит.

— Теперь не уснуть. — И рыжую самым натуральным образом передернуло. — Или кошмары сниться будут.

— Нет, ну не уроды ли? — обернулся первым вышедший в комнату для отдыха Напалм.

Я решил, что он имеет в виду Кирилла Ефимовича сотоварищи, но у бильярдного стола никого не оказалось.

— Ты о чем?

— Да о властях местных! Зачем они оружие забирают? Бандит всегда ствол достанет, а нормальному человеку и защититься нечем.

— В Форте не так, что ли? — пожал я плечами.

— В Форте «дыроколы» и чародейские жезлы не запрещены, а тут даже сертифицированные боевые амулеты выгребают, — продолжил возмущаться пиромант.

— Забирают только у приезжих, поди.

— А приезжие — не люди?

— Боятся, что с перепою стрельбу устроят, — предположила Марина.

— Ладно, идите, — подтолкнул я Напалма в спину и остановился у клевавшей носом за столом тетки. — Если до утра продлять, это сколько будет?

— Еще пять рублей и вода по счетчику.

— А за изгаженные простыни?

— Что у вас тряслось-то?! — всплеснула руками администратор.

— Банку из-под сидра разбили и порезались, — решил я заранее объяснить возможные следы крови. — Ну и уделали все. Простыни только на выброс.

— Семь пятьдесят за все, — вздохнула тетка, про себя, вероятно, дивясь столь бестолковым постояльцам.

Мысленно выругавшись из-за непредусмотренных трат, я рассчитался и поплелся обратно в сауну. Когда по весне обнаружат трупы, о нас точно никто не вспомнит. А если и вспомнят — невелика беда, я сюда точно возвращаться не планирую. Да и остальные, думаю, тоже.

Главное, чтобы дружки покойничков тревогу не забили, пока мы из села не уберемся. Их, конечно, никто слушать особо не станет — мало ли куда трое взрослых мужиков умотать могли? — но если трупы найдут, будет нехорошо.

Очень нехорошо.

Покачиваясь от усталости, я прошел в комнату отдыха и досадливо поморщился: опять сидят! И чего не спится им только, завтра ведь вставать ни свет ни заря? Или Константину по долгу службы приходится за толстяком присматривать? Чтобы не учудил ничего? Михаила-то свет Григорьевича не видать.

— О, смотри — еле ноги переставляет! — рассмеялся при моем появлении развалившийся в кресле Кирилл Ефимович. — Горяча деваха, двоих укатала!

— По десять капель? — указал на бутылку коньяка сидевший напротив торговца начальник охраны, желая как-то сгладить неприятную ситуацию.

— Не откажусь. — Все так же не спеша я подошел к столу и, сдернув со спинки свободного кресла вафельное полотенце, начал задумчиво наматывать его себе на руку. — Но только по десять капель.

— Присаживайся, — предложил потянувшийся за бутылкой Константин.

— Угу, сейчас.

— Ну, как попарились? — продолжил веселиться толстяк. — Я тоже хотел местных девиц зазвать, но Костя отговорил. А у вас, смотрю, удачно получилось. Даже искать никого не понадобилось, с собой привезли!

— Знаете, Кирилл Ефимович, — пристально уставившись на него, произнес я, — сдается мне, что педик вы, батенька.

— Чего?!

Толстяка будто подбросило. Вытаращив глаза, он рванул на меня, но я и без того уже шагнул ему навстречу. Обмотанный полотенцем кулак угодил точно в подбородок, и пропустивший встречный удар торговец обмякшим кулем плюхнулся обратно в кресло.

— Грамотно, — передвинул на край стола рюмку с коньяком Константин Крестовский, к моему облегчению, никак не отреагировавший на избиение начальства. — Вычислить слабое место, спровоцировать, вырубить одним ударом. Уважаю. — И он отсалютовал стаканом. — Твое здоровье!

Я кинул полотенце на подлокотник, опрокинул в себя коньяк и, с шумом выдохнув, хлопнул рюмкой о столешницу.

— Он и в самом деле из этих?

— Не, — закусил лимоном начальник охраны. — Просто болезненно реагирует.

— Проблемы будут?

— Вряд ли он что-нибудь с утра вспомнит. Не первый раз.

— Хорошо бы.

И, кивнув на прощанье Константину, я отправился в сауну. Не сразу отыскав ключом замочную скважину, отпер дверь, вошел внутрь и замер на месте, когда в темечко воткнулась ледяная спица.

А потом я оказался одновременно в трех местах. Валялся на полу, стоял у двери с пистолетом в руке и наблюдал за всем этим безобразием со стороны.

Откат сдавил сердце, внутренности завязало узлом, а пальцы левой руки стиснули острый осколок зеркала. Вскакивая с холодного пола, я резанул им по ноге боксера, точно зная, как проще всего рассечь сухожилие, и метнулся к столу, точнее — к забытому пиромантом ножу.